w e g o t d e m o n s
w e g o t
g h o u l s a n d w e
g o t g h o s t s j u s t
to feel alive
я улыбаюсь широко и говорю: забились. потому что на каждое безумство я готова бежать в первых рядах, меня дважды просить не надо, я всегда «за». сколько раз это меня в неприятности вгоняло – не сосчитать, но останавливаться не в правилах семьи штейн. отец всегда говорил «или вперед, или больше никуда вовсе», окей, это въелось под кожу словно мерзкий паразит. так что теперь, когда надо сказать твердое «стоп» или «нет», я говорю «поехали».
подношу к губам стакан наполненный джин тоником и говорю: нет, ещё не хватит. потому что, если пить, то до потери пульса; если танцевать, то до стёртых пяток; если кричать, то до полного отсутствия голоса. во мне три джин тоника и, если говорить на чистоту, то это только лишь начало. я не выеживаюсь и не пытаюсь сделать вид, что я самая bruh девочка на районе, так примерно и есть, даже без моих особо приложенных усилий. пить наравне с парнями – не то, чем хотелось бы гордиться в двадцать три года, но звать каждого второго другом_приятелем – вполне. я знаю, что они обязательно встанут на мою сторону в любой ситуации, пропишут по ебалу любому, кто обидит, что я, в конце концов, не одна.
а ноа одна. совершенно одна в своих миллионных мыслях, в которых, кажется, мне места не было. они скажут, что каждый справляется с утратой по-разному, кто злостью; кто тишиной; кто алкоголем или ещё чем. я спасалась компанией людей, которые в привычные дни были совершенно ничтожными и минимальными для меня, многие из них и вовсе в мой социум никак не входили. им там не место, но сейчас именно в этот отрывок времени мне чертовски необходимо было быть нужной, хоть кому-то, хоть на пятнадцать минут, лишь бы не одной, не в своих болотных мыслях, которые утянуть мечтали на самое дно. совершенно, кажется, позабыв, что я и есть то самое дно в семействе штейн.
а ноа всё ещё одна, пока я в себя очередную стопку текилы опрокидываю и громко смеюсь, фальшиво, отвратительно даже, но смеюсь. в моей голове сплошная дымка из вопросов, что без ответа останутся навсегда, так что думать о чем-то другом совершенно не получается. я суть теряю быстрее, чем её нахожу. я, всё ещё на дне. я, всё ещё дно. и пока мне кажется, что моя сестра самый сильный человек в нашей семье, а я самая плаксивая девочка года, её ломает. а меня всё ещё нет рядом, а я всё ещё на какой-то вписке, всё ещё не с ней.
в тот момент кажется, что всё устоялось, что это – наша новая реальность и ничто её не пошатнет. в тот момент кажется, что мне эта нормальность нравится, ведь напрочь отсутствуют какие-либо ограничения существованию; никто не трогает, всем плевать на то где ты и с кем ты. кто-то покрутит у виска, пока я шоты наперегонки с лучшим другом пью, но мне плевать. мне нравится, когда я нужна людям, но я не люблю им нравиться. понимаете? я тоже не очень. на деле же, проще держать людей на расстоянии вытянутой руки, создавая видимость необходимости, когда её вовсе нету. мне нужны голоса вокруг, а голосам надо о ком-то говорить, тут нет проигравших. мне хочется в это верить.
я кусаю губы в кровь, бросаю мимолетные взгляды и шепчу: всё будет хорошо. ноа улыбается пусто, она, наверное, старается изо всех сил, но мы ближе этого, я все равно знаю, что ноа пустая внутри. наверное, уже давно. сжимаю её ладонь в своей до последнего, пока медсестра не объявляет, что часы посещения закончились, время тащить свою задницу домой. отпускаю, но мне кажется, что отрываю от себя целый значимый кусок. этого не должно было случится, не так уж точно. ноа приходит ко мне в беспокойных снах, спрашивает, где была я, когда я ей так нужна была. знаете, это сжирает под ноль, до самого основания, словно волк, что съел всю плоть и теперь обгладывает кости.
на часах уже половина третьего дня, а я всё ещё в постели. лежу, уставившись в пустой потолок, словно в поисках ответов на вопросы, которые сама вслух задать боялась. телефон нескончаемо вибрирует рядом с головой, но я не обращаю внимания. кто бы то ни был, обязательно дождется до окончания моей сессии самобичевания. пытаюсь глаза закрыть, дабы хоть немного отвлечься, но не получается вовсе. каждый раз вместо кромешной темноты меня встречает разочарованный взгляд сестры, а слова, которых она и не произносила вовсе, бьют по барабанным перепонкам даже в тишине. я шепчу: прости, на выдохе в никуда. никто кроме меня не услышит, никто кроме меня не поймет.
бывают дни, когда на сердце тяжело; когда не хочется ничего вовсе, натянуть спортивки и сидеть на диване потупив взгляд об огонь в камине. невыносимых усилий стоило даже элементарно встать из постели. что такое завтрак и о каком полноценном питании вы вообще говорите, когда чувствуешь себя как залежавшаяся в холодильнике картошка, которую только в помойку выкинуть, с нее взять больше нечего. именно так я себя и чувствовала перед визитом в реабилитационный центр. его, конечно, называли так, но мне больше казалось, что он похож на психбольницу, где обязательно всех привязывали к кровати, стоило двери закрыться. да, я впечатлительная девочка, которая смотрит много фильмов ужасов и что вы мне сделаете ничего, смиритесь.
- я пришла навестить свою сестру, - женщина на стойке у входа смотрит на меня, словно я самое тупое создание, которое к ней подходило, а я ведь ещё договорить даже не успела, - ноа штейн. – протягиваю ей свой ай-ди, чтобы она могла меня в своем журнале зарегистрировать. она отдает документ и не говорит даже куда мне идти, гостеприимство уровень бог, не иначе. слава богу я знала куда мне, иначе устроила бы здесь какой-то лютый скандал и меня, скорее всего, закрыли бы в соседней комнате с сестрой, но кто-то же должен быть тут и следить за нашим братом.
- ноа, - мне нравится её имя, оно ей идет. легкое и мягкое, словно она одно единственное прекрасное создание в этой куче сорняков, что семьей штейн звалось. для меня так и было. как бы сильно мы не ругались, какие бы разногласия между нами не стояли, она – человек, который я люблю на все сто сорок шесть процентов, ведь она часть меня. я привыкла думать о себе в негативно ключе, так что мне необходим был человек, которого можно было бы идеализировать и любить. слава богу у меня есть для этого сестра. – как твои дела сегодня? – опускаюсь на стул в углу комнаты, не рискуя подойти ближе. что если она не хочет меня видеть, что если я ей противна столько же, сколько бываю и себе? я бы этого не пережила, кто угодно, только не ноа.
- доктор сказал, что ты не хочешь об этом говорить ни с кем, - запинаюсь, я без понятия как себя вести в подобных ситуациях. такому не учат ни в школе, ни в колледже, а могли бы. натягиваю рукава толстовки на ладони, цепляясь за края пальцами. я нервничаю, я переживаю, я не знаю, как себя вести, но я правда пытаюсь, слышишь, ноа? я правда пытаюсь. – если ты вдруг захочешь об этом поговорить, то я всегда готова тебя слушать, ты же знаешь, - правда, я готова, как никогда раньше. может, мне тоже надо о матери и отце высказаться. мы в этом не одни, мы всегда будем друг у друга. мы просто затерялись на полпути и нам надо вновь сделать пару шагов навстречу друг другу сделать.
я готова,
а ты?
Конечно, регистрируйтесь и ЛСкайте. Или вот ещё телега есть, если надо: @UnkleGuido
забрал бы сестрой
