Что делал Дэрил всю свою сознательную жизнь? Успешно мостил дорогу в ад, камешек к камешку, гладкое к гладкому; выворачивал внутренности, чтобы нараспашку, и делал вид, что не понимал, почему бугрилась кожа на спине под выступающими от нагрузки и внутреннего истощения позвонками. Ему нравилось чувствовать усталость, потому что она влекла за собой крепкий сон без сновидений. Он мог заснуть где угодно, просто смежив веки, но даже так, погрузившись на время во мрак, Диксон всегда был готов; если бы у него были уши, он бы поводил ими - едва заметно, прислушиваясь, - как обычно принюхивался, различая малейшие оттенки запахов.

Ниган пах сталью, кровью, потом и чем-то терпким, словно до сих пор использовал одеколон или что-то подобное. Дэрил не исключал, что это могли быть галлюцинации, но не исключал возможности, что этот франт следил за собой. Никто из них не пренебрегал гигиеной, когда это было возможно, потому что быть чистым - это было важно. Кэрол ненавидела, когда Диксон не смывал кровь, спрашивала: не чесалось ли? А он с юных лет привык, что посторонние запахи маскировали его самого, и никогда не обращал внимания на неудобства. Поэтому сейчас, когда желудок прилип к позвоночнику, он отстранялся от этого чувства, не позволял давящему чувству голода завладеть собой.

Интересно, а ходоки так же чувствовали? Они шли на аромат, но сохранился ли у них вкус? Дэрил думал, что, возможно, сможет узнать это чуть позже, потому что не верил в светлые замыслы местного лидера.
Ниган был... кривлякой. Не таким, каким был Мэрл, любящий представления, но чем-то близким к этому. Казалось, что он мог разыграть целое представление в одиночку, использовать все роли, все маски, чтобы впечатлить зрителя.

Проблема была в том, что Дэрил был слишком тупым, чтобы увидеть разницу между попыткой в искренность - была ли она? - и очередной маской; он никогда не был даже близок к интеллектуалам, никогда не читал умных книг, никогда не учился толком. Он смотрел на Нигана и видел пока что более сильное животное, а опыт охотника научил его выжидать в таких ситуациях.

Притворяться мёртвым, ах-ха-ха!

Дэрил тяжело приподнял голову, перестав биться ей о стену, но сделал это из интереса, хотя обычно никогда не лез в клетку к твари, не взяв с собой хотя бы охотничий нож. Но сейчас у него не было выбора.
Или он просто оправдывал себя? Какая разница!..

Ниган выглядел свежим. Гораздо свежее, чем он сам. Голый, с отросшей ещё больше щетиной, с расчёсанными в психе предплечьями. Он вонял немытым телом, мочой и кровью, но в целом ему это не особо мешало. А за чужие эстетические чувства Дэрил ответственности не нёс.
О, он хорош. На один уровень со зверем, чтобы не доминировать в открытую, но пряча кобуру, делая это инстинктивно. Но проблема была в том, что он ослаб, намеренно лишая себя и сна тоже, поэтому вряд ли бы смог даже попытаться отобрать оружие.

Хотя, видит бог, Дэрил представлял это. Он почти чувствовал вкус кожи Нигана на языке, вкус его крови, если бы он вцепился зубами ему в шею так, чтобы прокусить, вырвать кусок плоти. Он почти видел выражение растерянного ужаса на этом лице - не слишком красивом в классическом смысле, как сказала бы Кэрол.
Гленн был бы отомщён. Блядь, Гленн...

На войне выживали сильнейшие, как и на охоте. Ты должен бежать, кем бы ты ни был, да? Ты можешь быть простым доставщиком пиццы, но во время апокалипсиса весь твой статус обнулялся. Ты становился зеро, ты должен был нарабатывать репутацию снова. Дэрил не был зависим от этого, но даже он поставил себя как добытчика - это был инстинкт.

Чтобы выжить. Только, блядь, зачем?
Чтобы франт с улыбчивым ебалом демонстрировал базовые знания психологии?

Диксон хрипло выдохнул, но промолчал сначала. Потому что слова не имели особого значения. Он мог бы начать орать, едва оказавшись здесь, но он знал: это будет только радовать этих тварей. Поэтому он молчал. Первую порцию воды он выпил, потому что давал себе небольшой запас времени осмотреться, оценить, а потом решил, что они могли бы подсыпать ему что-то. А потом и вовсе включилось фирменное недоверие Диксонов. По сути, он был бы рад наркоте, правда.

Он всегда любил летать.

Нас с тобой, надо же!

Дэрил был из семьи, в которой не было чувства стайности, общности. Ниган попытался надавить на его потребности, попытался быть на одном уровне, да даже говорил почти на одном языке, но он выбирал неверные тропы, потому что не чуял, и это забавляло. Диксон растянул зубы в улыбке, хотя сухая кожа губ потрескалась, а потом всосал нижнюю губу и прокусил её сразу сильно, пуская кровь. Этих капель было мало, чтобы насытить, но, смешавшись со слюной, они вязкой массой, похожей на смузи, тяжело прокатились по горлу.

Губа ныла, но он знал, что это херня. Боль пройдёт, потому что ни одна боль не могла быть вечной. Глядя на руку Нигана, он снова улыбнулся окровавленным ртом, опёрся одной ладонью о грязный пол, а другой - о стену; он поднимался сам, медленно, чувствуя, как всё вокруг плыло, напирало на него.

Дэрил показывал, что не собирался уступать и доверять - ни в одной из деталей. Ниган мог показать, что он не брезговал им, но Диксон привык к тому, что на него смотрели как на мусор, обращались с ним как с тупой скотиной. Ниган мог предложить ему воду и еду, но Дэрил в детстве проводил долгие дни без питания, в темноте, один.

Выпрямившись, он склонил голову - грязные волосы закрывали лицо, - всё ещё сохраняя молчание. Весь его вид выражал вопрос: что ты можешь предложить мне такое, чтобы я тебе доверился?
О, он совершенно точно не ценил себя настолько, чтобы думать, что на самом деле мог быть нужен такой сильной общине. Или компании Рика. Это был перевёрнутый мир, здесь не было ценностей и истинных привязанностей, и Диксон прекрасно в нём уживался, потому что не нужно было притворяться, что он понимал людей хоть немного.

Он молчал, потому что ему нечего было сказать Нигану. Дэрил не был настолько умён, чтобы сыпать остротами, он знал не так уж много и ещё на меньшее обращал внимание.
Но он выпрямился рядом с Ниганом, не оставшись сидеть, и этим демонстрировал свою готовность слушать. Если этот лидер был достаточно умён, он сможет это понять.